Найдется ли человек, который не разделял бы озвученную авторами Образовательной системы «Школа-2100» установку – «ориентация на все лучшее в российской педагогической традиции, от Ушинского и Льва Толстого до «педагогики сотрудничества». «Хочешь любви, большой, но чистой?» - «Кто же ее не хочет?» - отвечала крестьянская девушка заезжему ловеласу в известном фильме.
На каждой странице объемного руководства к Образовательной системе – хорошие и умные слова. Самое популярное словосочетание – «должен быть»: «должна быть развивающей», «должна быть самостоятельной…», «должен осознавать», «должно быть сформировано», «должно быть обеспечено» и т.д. В надежде, что наконец-то появятся учебники, в которых изложено, как всего этого достичь, стараюсь не замечать фактические и грамматические ошибки, стилистическую небрежность, повторы и излишнее теоретизирование. Шутка ли – авторы выносили детище, зачатое еще до перестройки, в 1988 году ВНИК «Школа». Тогда еще первые кооперативы начинались. Правда, сами уточняют, что этот подход не нов – в истории образования он формулировался неоднократно. Но вот беда, никому пока «так и не удалось последовательно реализовать его в той или иной образовательной системе». Кроме, надо полагать, создателей «Школы 2100». Свершилось!
|
Как филолога по первому образованию меня особо интересует литература. В нетерпении открываю глянцевую обложку, на которой изображен очкарик с заячьими ушами. «Капельки солнца» из серии «Свободный ум», книга для чтения в 1 классе. Какие-то говорящие зайцы, один из которых превратился в мальчика и пошел в школу… Материал подается через призму восприятия этого мальчика-зайчика, которого называют то Пусом, то Петей Зайцевым…
Вообще-то в младшем школьном возрасте происходит очень важный процесс, который называется самоидентификацией. Ребенок (да и взрослый!) идентифицирует себя с героем. Поэтому так важно с детства читать хорошую, правильную литературу и смотреть хорошие, правильные фильмы, где ясно расставлены смысловые акценты – «что такое хорошо и что такое плохо», где главный герой – хороший человек. А не заяц. Пусть даже хороший. С этого места мой свободный ум начинает конфликтовать с моим здравым смыслом.
|
Читаю знакомые с детства тексты, перемежающиеся вредными советами Остера, спотыкаясь о регулярные превращения мальчика в зайца и наоборот («Составьте по картинкам устный рассказ «Заяц Пус мечтает»), и честно стараюсь увидеть, как авторы реализуют идеи Бахтина, Блонского, Выготского, Роджерса, Франкла, Ухтомского и еще десятка корифеев отечественной и зарубежной психологии, цитируемых авторами «Школы 2100»? В чем принципиальное отличие от других систем? «Деятельностный подход, «личностно ориентированное образование», «педагогика свободы» против «педагогики необходимости»… Жонглирование словами, которые суть уже не более, чем образовательные штампы.
Вероятно, дело было так. Ученые, как это часто бывает, слепили идеальную, по их разумению, образовательную модель из кусков умных, но бесконечно далеких от жизни диссертаций. Затем нашли авторов, которые собрали текст, особо не заботясь, чтобы он соответствовал теоретической модели. В школе это называют «подгонкой». Третья составляющая книги – концепция оформления. Рисуночки, конечно, страшноватые. Да и детские гримасы и ужимки на фотографиях могут умилить только их родителей. Наверное, авторы не имеют никакого отношения к оформлению. Наверное, и рамочка со штрих-кодом на каждом рисунке не входила в их планы. А в чьи входила? Кто-нибудь может объяснить, какую смысловую или художественную нагрузку несет стилизованный штрих-код на каждой странице книги для чтения в первом классе?
Но посмотрим, что скрывает «Маленькая дверь в большой мир». Так нейтрально Бунеевы назвали учебник литературы для второго класса. «Большой мир» встречает детей стихотворением Марины Цветаевой:
…Я страшную сказку читаю
О старой колдунье беззубой.
О старой колдунье и гномах,
О принцессе, ушедшей закатом.
Как жутко в лесу незнакомом
Бродить ей с невидящим братом!
Одна у колдуньи забота:
Подвести его к пропасти прямо!
|
|
Если спутником первоклассника был оборотень, неудивительно, что проводником второклассника стал младший домовой. Если в первом классе доминировала «зоологическая» тема», то сейчас на первый план выходит оккультно-сказочная тема.
Саша, с которым на этот раз будет идентифицировать себя второклассник, послушный воле домового Афанасия, отправляется в путешествие по страницам сказок. Большой мир – это мир домовых, мумми-тролей, хоббитов, эльфов и гномов, каждый из которых имеет свое имя, а также героев народных и авторских сказок.
В первом классе мое сознание «плыло», пытаясь следовать за превращениями Пуса-Пети. Сейчас стала стираться грань между сном и явью: чтение сказки преподносится в виде путешествия во сне, а реальность домового Афанасия подтверждается железным аргументом: «дедушка не знает про меня, потому что он в меня не верит». Литературные вкусы Афанасия, усатого брюнета с топором, красным носом и глазами навыкате, мягко говоря, своеобразны.
Мне лично нравятся страшные рассказы. И я с интересом прочла зловещую литовскую сказку Мальчик Золотой Холок и девочка Золотая Коса про то, как новорожденных детей кладут в ящик и бросают в воду. Но если бы я встретилась с этой сказкой в более нежном возрасте, ночные кошмары мне были бы обеспечены как минимум на четыре ночи – четыре урока дети переживают за героев сказки.
А если бы я следом прочитала отрывок «Пауки и мухи» из романа Толкиена, одними кошмарами я бы не отделалась. И не потому, что я такая впечатлительная. Это, действительно, сильный, яркий фрагмент. До сих пор в ушах звучит рефрен: «Жирный паук, старый дурак!» Но, вырванный из контекста сложнейшего романа, написанного для взрослых (как это не покажется странным для авторов учебников), он теряет нравоучительный смысл, вытесняя все чувства, кроме страха, брезгливости и отвращения. И этими эмоциями дети должны жить пять уроков! Кстати, любимая авторами тема пауков через несколько уроков снова всплывет в отрывке из «Золотого ключика».
А психологи удивляются, почему повышается детская тревожность!
Песня гномов из «Хоббита», вероятно, так нравится авторам, что они вставляют ее через несколько уроков как самостоятельное произведение:
Бейте тарелки, бейте розетки!
Вилки тупите, гните ножи!
Об пол бутылки! В печку салфетки!
Будет порядок – только скажи!
Рвите на части скатерти, гости!
Лейте на стулья жир от котлет!
Корки и кости под ноги бросьте!
Мажьте горчицей ценный паркет!
И так далее… Такую лихую песню гномы грянули в ответ на просьбу их спасителя Бильбо Беггинса быть осторожней с его посудой. В комментариях к уроку объясняется, что это – «призыв к действию», выясняется «настроение гномов, когда они исполняют эту песню (задиристое, лихое, очень веселое)» и предлагается читать ее детям хором.
А родители удивляются, откуда у детей разрушительные наклонности! К сожалению, это не единственный пример из книги, когда детям задается модель асоциального поведения.
Возникает ощущение, что авторы перелопатили мировую детскую литературу с единственной целью: найти фрагменты, описывающие негативное поведение любимых героев, с которыми идентифицируют себя дети, и вырвать их из контекста, исказив тем самым их смысл.
Вот как это происходит. Из «Золотого ключика» Толстого выхвачен фрагмент, в котором Мальвина воспитывает Буратино. Буратино ведет себя отвратительно:
«Миндальные пирожные он запихивал в рот целиком и глотал не жуя. В вазу с вареньем залез прямо пальцами и с удовольствием их обсасывал. Когда девочка отвернулась,… он схватил кофейник и выпил все какао из носика. Поперхнулся. Пролил какао на скатерть…»
И так далее. Кроткая и терпеливая в сказке Толстого Мальвина в учебнике изображена злобной мегерой, которая пристает с уроками к озорному Буратино, который завидует свободе пуделя Артемона. Неизвестный художник ухитрился изуродовать даже положительных героев. Детям естественно ассоциировать себя с непослушным и невоспитанным Буратино, а свою учительницу – с нудной Мальвиной, которую можно не слушать:
«Вот дура девчонка… Нашлась воспитательница, подумаешь… У самой фарфоровая голова, туловище, ватой набитое…»
Кстати, слово «дура» встречается на страницах учебника чащи других. После этого учитель спрашивает, получится ли из Мальвины воспитательница?» Я бы не рискнула ответить на этот вопрос. Интересно, что говорят второклассники.
За четыре урока дети должны прочитать и проанализировать два произвольно взятых и слабо связанных по смыслу фрагмента, которые плотно населены отрицательными персонажами: Лис, губернатор города Дураков, отчаянный трус жирный кот в золотых очках, тайный советник, подлец и трус, служба безопасности в лице двух глупых и трусливых доберманов (хорошенькое знакомство с исполнительной властью), мошенники лиса Алиса и кот Базилио, злобный директор Карабас и его подхалим Дуремар…
Детям, знакомым с сюжетом сказки, будет скучно, а не знакомым – непонятно.
Так же обходятся Бунеевы и с другими произведениями. Классика мировой детской литературы представлена в учебнике куцыми отрывками, способными дезориентировать ребенка, отбить охоту к самостоятельному чтению, исказить замыслы Ершова, Толстого, Родари и других замечательных детских писателей.
В учебниках есть много прекрасных стихов и рассказов. Но всему свое время. Не уверена, что второклассники смогут понять глубину философской сказки Экзюпери «Маленький принц». В лучшем случае для большинства он останется в памяти сказочным человечком типа гнома. Тяжело детям, только научившимся читать, понять отрывок из поэмы Пушкина «Руслан и Людмила» или из былин, перегруженных архаизмами. А самое главное – зачем?
При близком знакомстве с текстами возникает убеждение, что их выбор не случаен, это не извращенный вкус авторов, которые каким-то образом получили этот заказ. Внимательное чтение уже первых двух учебников (а всего их уже 9!) убеждает, отбор и подача материала подчинены какой-то странной логике. Хочется понять ее, чтобы найти и обезвредить мины и ловушки, искусно расставленные на станицах школьных учебников.
Сверхзадача уроков литературы в начальной школе – развитие представлений о добре и зле, которые формируются в семье. Главный упрек авторам – даже не игнорирование (или незнание?) возрастных особенностей младших школьников, игнорирование (или незнание?) законов восприятия, а усиленное (чтобы не сказать целенаправленное) размывание, искажение представлений о добре и зле, которые, к сожалению, сформированы не у каждого младшего школьника. Вместо этого насаждается мистическое, оккультное мышление, воспитывается протестное поведение и негативное восприятие взрослых – будь то родители, учителя или представители власти.
Как все это сопрягается с благородными целями, заявленными в пафосном предисловии к Образовательной системе «Школа 2100. Педагогика здравого смысла»? Да никак. Специалисты из Минобра, дающие «добро» на запуск программ и учебников, справедливо полагают, что содержание учебников должно соответствовать их теоретическому обоснованию в виде пояснительных записок и концепций. На практике чаще бывает по-другому – теоретики пишут хорошие правильные слова, не имеющие ничего общего с готовыми программами и учебниками. Но детей учат по учебникам, а не по концепциям! Допускаю, что разработчики Концепции не имеют никакого отношения к авторам рецензируемых учебников. Думаю, что ими двигали самые благие намерения. Очень жаль, что «свободный ум» авторов учебников оказался не в ладу со «здравым смыслом» авторов концепции. Так бывает…
Галина Резапкина